Все меньше становится свидетелей тех суровых и героических дней. Детям войны, которым в 1941-м не было и десяти лет, сегодня уже далеко за восемьдесят. Но в их памяти глубоко отпечатались и злодеяния врага, и героизм нашего народа.

Нет ничего дороже мира

Так считает жительница Климовичей Ада Степановна Андреева (в девичестве — Осмоловская). Она родилась в деревне Городешня бывшего Савиничского сельского Совета. И ей памятны и военное лихолетье, и трудные, голодные послевоенные годы.

В юбилейный день рождения пожилую женщину поздравили представители Климовичского райпо: председатель ветеранской организации Нина Порфирьевна Федорович и председатель первичной профсоюзной организации райпо Светлана Николаевна Сакович.

Работать начала рано, с четырнадцати лет: сначала, после окончания школы, помогала матери, а с пятнадцати уже стала полноправной колхозницей. При этом за плечами имела всего четыре класса образования. Как так? А всему виной война.

Как расстреляли семью

Эти воспоминания Ады Андреевой хранятся в районном совете ветеранов и были записаны бывшим ответственным секретарем совета Валентиной Павловной Кабаковой пять лет назад, к 75-летию освобождения Климовщины от немецко-фашистских захватчиков.

Ада Степановна рассказывала:

«Немцев я увидела, когда они пришли к нам домой и стали требовать «млеко» и «яйко». Моя мама послала меня в курятник собрать все до единого яйца и отдала их солдатам.

В нашей деревне Городешня немцев на постое не было. Они размещались в Савиничах, а к нам время от времени приходили за продуктами.

У моей тети по отцу было две дочери. Старшая вышла замуж за еврея и у них родился сын. Кто-то из местных жителей донес фашистам, что мальчик еврейских кровей. Приехали полицаи на подводе и потребовали «отдать жиденка». Но кто же добровольно отдаст своего ребенка на смерть? Мать сказала: «Раз забираете ребенка, забирайте и меня!» Не смогла вымолить у полицаев дочь и внука также бабушка. Ее и младшую сестру мальчика также фашистские прислужники увезли в Савиничи. Никто из семьи не верил, что можно вот так, безвинно, загубить людей. Все надеялись, что их отпустят.

А в Савиничах уже была вырыта длинная траншея, туда палачи сбрасывали тела расстреливаемых ими мирных жителей. Подвели к этой траншее и расстреляли также семью моей тети.

Моя мама с дядей пошли в Савиничи. Местные жители видели, с какого края ямы стояли четверо моих родственников и подсказали маме и дяде. Те ночью на подводе съездили туда и забрали тела убитых. На кладбище в своей деревне вырыли большую могилу, постелили в ней льняную простыню, уложили на нее всех четверых и похоронили. После войны на могиле установили крест и ограду.

Мой отец умер в 1938 году. У него, у другой его сестры (моей тети) и ее дочери были черные кучерявые волосы. Через некоторое время после расстрела родственников каратели приехали опять, чтобы забрать всю нашу семью как еврейскую. Мама на коленях клялась, что ее муж белорус, и просила пощадить. Ей разрешили собрать подписи в подтверждение этого. Мама обежала всю деревню и собрала необходимые подписи — что ее муж и его сестра не евреи. Больше маму и тетю не трогали. Так мы остались живы».

Жала, полола, пахала...

Родилась Ада Степановна 10 января 1933 года. К началу войны ей шел девятый год. После освобождения района от гитлеровских оккупантов Ада пошла в начальную школу которую и окончила. А дальше, в Савиничскую, говорит, ходить было не в чем. И мама сказала: «Все, хватит тебе учиться: грамотная — и ладно. Будешь мне помогать».

В семье было трое детей: сын (старший) и две дочери. Ада — средняя. Мать поднимала детей одна, трудилась в колхозе. Брат потом уехал в Минск, где жил дядя (мамин брат), а сестры остались в деревне.

— Я работала в колхозе вместе со старшими, — рассказывает Ада Андреева. — Сеяла, полола, жала, гребла сено, капала картошку... Когда стала немного постарше, пошла за плугом — стала пахать. Тут картина была еще та: со стороны не сразу и разберешь — то ли я плуг держу, то ли сама за плуг держусь! (Смеется) Худенькая была, дробненькая.

Жених нашел... в борозде

На вопрос, как познакомилась со своим будущим мужем, помнит ли она их первую встречу, Ада Степановна неожиданно отвечает:
— Еще бы не помнить! В борозде!
— ???
— Приехала к нам в деревню из Енакиево (это на Донбассе) моя тетя (мамина сестра) вместе со своим пасынком. Николай Андреев был старше меня на семь лет (он с 1926 года). И вот повели его со мной знакомиться. Я же как раз в тот день пахала поле. Пришел жених (в брюках, при костюме), а у меня ноги по колено в грязи! — смеется женщина. — Вот такой была наша первая встреча.

Когда узнала, что парня прочат ей в мужья, девушка наотрез отказалась: не пойду! Мол, и свои женихи в деревне имеются.

Мама стала уговаривать:
— Доча, ну подумай хорошенько! Такой хлопец хороший: видный, красивый. Армию уже отслужил.

А дядя, папин брат, не уговаривал. Стукнул по столу кулаком:
— Сказал — пойдешь! И точка.
— В общем, самогонки нагнали, свадьбу справили, и увез меня мой неожиданный муженек к себе в Украину.

Правда, пожили там молодые супруги недолго. Пришло известие от матери: трагически погиб сын. Спасал тонущих детей и сам утонул.

Решили переехать на родину жены.

Сорок один год в райсоюзе

Сначала оба супруга работали в колхозе. Затем муж устроился на электростанцию в Климовичи. Вскоре туда же устроил и жену — рабочей, подавать торф.

Первое время жили на квартире. Потом купили маленький старенький домик. А затем мать выписала лесу, в деревне срубили сруб и поставили в городе новый дом.

— Вот этот, в котором я живу и сейчас, рядом с автобусной остановкой Загородней. — уточняет женщина.

Через некоторое время Ада перешла работать на кожевню. Там в ее обязанности входило солить шкуры (для сохранности).

— Шкуры были разные: и сельскохозяйственных животных, и зверей — охотники сдавали пушнину: шкурки зайцев, лисиц, куниц, хорьков... Пушнину консервировали, сушили, отправляли в Минск.

Одно время работала и на стройке.

— На кожевне зарплата у меня была семьдесят рублей, а на стройке — восемьдесят. Все-таки на десятку больше. Десять рублей в то время много значили, — говорит женщина.

На стройках была подсобной рабочей в бригаде каменщиков. Работа тяжелая и, можно сказать, не женская — таскать каменщикам кирпичи. Но я была с детства привычная к труду, так что справлялась, не жаловалась. Ну и домашние дела никто не отменял. Там тоже всегда забот полон рот. Тем более, что свой дом, огород. На них тоже время нужно найти.

Правда, потом вернулась назад: знакомая сказала, что и на кожевне зарплату повысили.

Так и проработала там до пенсии и еще семь лет — на пенсии.

Муж умер. Уже на пенсии и дети. Сын Евгений 1954 года рождения, он трудился водителем в Автопарке № 9. Дочь Таня родилась в 1960 году. Она много лет отработала в торговле. Татьяна живет в одном доме с матерью — только через стенку, с отдельным входом. Так что уход за родным человеком обеспечен постоянный.

У бабушки Ады шесть внуков и восемь правнуков.

Жить в мире, достойно трудиться, растить детей-внуков — это и есть счастье, считает Ада Степановна Андреева.

Галина Цыганкова